Ложь  уничтожается правдой
       
      
      
       Хотите бороться с фальсификацией истории — откройте архивы!
      
      
       В современной России теперь много говорят о  недопустимости фальсификации истории. Ставшее за последние два года навязчивым  использование этого словосочетания вызывает у многих тревогу. Тревога эта  оправданна. Практически не известное русской академической науке странное  словосочетание «фальсификация истории» было некогда создано еще сталинским  агитпропом. Это был кричащий пропагандистский ярлык, превратившийся в 1940-е  годы в очередную идеологическую фикцию, в ярко-красный стоп-сигнал для  мышления. «Фальсификацией» объявлялась любая точка зрения на исторические  события, не соответствовавшая лживым партийным догмам.
       
       Минуло почти двадцать лет с момента крушения власти  КПСС и конца Советского Союза. Богоборческое государство Ленина и Сталина,  созданное на месте уничтоженной тысячелетней России, рухнуло не только из-за  социально-экономических проблем, но в первую очередь из-за всепронизывающей  лжи. Повседневная жизнь советского человека в социальной сфере, начиная от  детского сада, через школу и далее была пропитана лживостью, отравляющей самые  корни общения.
       
       Соответственно этому ложь воцарилась и в учебниках  истории. И вот, к великому прискорбию, за двадцать минувших лет в постсоветской  России не произошло самого главного: духовного осмысления обществом трагедии собственной  страны в ХХ столетии и действительного освобождения русских людей от  большевистских мифов и фикций. Надо выступать против искажения истории. Но на  основе покаянного переосмысления действительных фактов нашей российской  истории, отбрасывая сталинские подмены.
       
       Однако именно этого не происходит.
       
       На Бутовском полигоне в Подмосковье был воздвигнут  великолепный храм, и мы участвовали в его торжественном освящении. Ежегодно там  собираются до десяти тысяч православных христиан, чтобы почтить память убиенных…  Неужели это единственное место в России, где можно физически ощутить то, чем  был на самом деле сталинский режим? Бесчувственность воспитывается в человеке,  когда он живет на улице с именем отъявленного убийцы. Что значит спор о  возврате «железного Феликса» туда, где памятный соловецкий камень?
       
       Сравнить это с Германией, много потрудившейся и все  еще трудящейся над осмыслением своего исторического пути?
       
       В Германии стоит даже православный храм в Дахау. А в  трех километрах оттуда еще и другой — там, где «остарбайтеры» (так   называемые восточные рабочие, вывезенные насильно) рядом с Дахау несли свой  крест: они — отверженные своими и чужими. Куда им было возвращаться? На Родину?  «Предателями»? Опять в лагерь… после гитлеровского еще и в сталинский? Но то в  далекой Германии — храмы, естественная память и к тому же огромный пройденный  путь, исторический труд.
       
       Нужен ли нам, русским, такой исторический труд, или мы  на него не способны? О, если бы то, что осмыслено ныне отчасти в Бутове,  осмыслено было бы по всей России!..
       
       Ярко свидетельствуют о сопротивлении подобному  духовному переосмыслению и перерождению закрытые архивы. Вот оно, перекрытие  дыхания: страх перед потоком свежего воздуха. Но без нового слова о своей  истории Россия задохнется.
       
       Повсеместно — как исподволь, так отчасти даже и  открыто в средствах массовой информации и в учебной литературе — в последние  годы происходит реабилитация сталинщины. Нам предлагают рассматривать  преступления 1930—1940-х годов, включая физическое истребление клира самой  крупной Поместной православной церкви мира и миллионов соотечественников, в  качестве якобы «исторической неизбежности», неких объективных условий,  сопровождавших мобилизацию народа накануне Второй мировой войны.
       
       Показательным в этом отношении является уже третье издание  учебника по отечественной истории 1917—2009 годов преподавателей исторического  факультета МГУ А.С. Барсенкова и А.И. Вдовина, получившего статус официального  университетского курса. Попытки придать антихристианскому сталинскому режиму  лоск и респектабельность искажают историческую действительность. Если,  например, А.С. Барсенков и А.И. Вдовин утверждают, что кровавая сталинская  коллективизация — согласно А.И. Солженицыну, «перелом хребта русского  крестьянства» — якобы по существу была «завершением столыпинской аграрной  реформы», то это свидетельствует о глубоком непрофессионализме этих  преподавателей. Здесь нет подлинного понятия ни о столыпинской реформе, ни о  сталинской коллективизации. Целый ряд других ошибок уже достаточно обсуждался в  прессе и интернете. Но все это пока не меняет положения.
       
       Идеологическая кампания по борьбе с «фальсификаторами  истории», начавшаяся в конце 1940-х годов, привела к господству в советской  исторической науке циников и дилетантов. Их влияние и воздействие на общественное  сознание по-прежнему велики. Любые попытки предложить Сталина русской молодежи  в качестве выдающегося государственного деятеля и патриота — оскорбление памяти  миллионов жертв режима.
       
       Кровь казненных на Бутовском полигоне и разлитая по  всей России вопиет к Небу. Услышим ли мы — нынешние потомки — ее зов?
       
       Живительным и спасительным честный подход к истории  окажется для самой России. И это главное. Подобный искренний подход,  несомненно, изменит и образ России среди других народов: там, как известно,  отрицательный, искаженный исторический образ нашей страны подтверждается нашей  же косностью в оценке преступлений режима. Со всем этим пора покончить  решительным рывком к правде.
       
       Исторические исследования должны получить мощную  фактологическую базу через открытие архивов. Труд должен проводиться не среди  пропагандистски-запретительных окриков, а в атмосфере полноценной  исследовательской свободы.
       
       
        Публикуется с сокращениями
       
      
      
       
        Агапит, епископ Штутгартский,
       
       
       викарий Германской епархии Русской зарубежной церкви;
       
       
        прот. Николай Артемов, 
       
       
       секретарь Германской епархии